ОСОБЕННОСТИ КОРЕЙСКОЙ МЕЛОДРАМЫ

   Как известно, сериал, подобно любой разновидности "искусства для народа" (женскому роману, жестокому романсу, тюремной балладе и т.д.), имеет свои стойкие стереотипы. Стереотипы корейской мыльной оперы сильно отличаются от привычных нам, скажем, латиноамериканских. Корейские "мыльные" герои говорят на своем языке, непонятном западному человеку и при самом гениальном переводчике, - вот почему голубая мечта корейских кинематографистов о завоевании мирового, и, в первую очередь, западного рынка, так и останется мечтой.
   Итак, что же это за язык, что за особенности?
   Первое, что бросается в глаза при просмотре корейской мелодрамы - необычайная даже для телесериала примитивность актерской техники, характерная скорее для провинциального театра 19 века, чем для современного зрелища. Всё фальшиво, натужно, вымученно до чрезвычайности. Действующие лица находятся в состоянии непрерывной аффектации. Заламывание рук, слезы величиной с перепелиное яйцо, вопли с искаженными лицами и обмороки героев здесь вещи совершенно обыденные, и если за стенкой у соседей слышатся истерические крики, не спешите вызывать полицию - скорее всего, это корейская семья самозабвенно погрузилась в перипетии любимого сериала. Конечно, такой исполнительский примитивизм отталкивает западного зрителя от корейских фильмов. Как бы ни ругали мы с вами голливудские творения, очевидно, что средний уровень игры актеров в них куда выше. Это понятно - ведь там собирают со всего мира и лучшее, и лучших. В корейском же кинематографе явно прослеживаются лишь свои родные корни, а именно - незатейливый крестьянский "танец с масками", где у злодея на лбу написано, что он злодей. Сейчас всё больше молодых корейских актеров учится за рубежом, в странах, где драматическое искусство имеет давние и славные традиции. Приятно осознавать, что в их число входит и Россия. Хочется надеяться, что это обучение пойдет корейскому кинематографу на пользу.
   Вторая причина, почему западному зрителю трудно воспринять корейскую мелодраму, - это ее тематика. В отличие от тех же латиноамериканцев с их знойными сюжетами, корейские авторы, как правило, создают свои драмы на заурядном бытовом материале. Их героев не съедают крокодилы, не давят роскошными лимузинами коварные завистники, не травят медленным ядом роковые разлучницы. Проблемы и события корейской мыльной оперы, как правило, очень обыденны, и западному зрителю скорее всего покажутся скучными. Но именно эта узнаваемость изображаемого на экране и делает родные сериалы столь привлекательными для корейцев. Помню, как делился своими чувствами по поводу сериала "Баня", представляющего собой, на мой взгляд, на редкость занудное бытописание семьи содержателя бани, знакомый сотрудник "Самсунга": "Там всё, как в жизни - как у меня, у родственников... Очень реалистично семейные проблемы описываются. Очень, очень жизненный сериал".
   Что же это значит - "жизненно"? Это значит, что герои корейских сериалов, как и реальные корейцы, редко нежатся под бананом. Они не разгуливают по пляжам в соблазнительных бикини, поигрывая загорелой мускулатурой. Вместо всего этого действующие лица корейской мелодрамы... едят. Большую часть экранного времени корейский герой проводит за столом. При помощи еды он объясняется в любви, выражает свое самочувствие, отношение к происходящему и собеседнику, демонстрирует материальное положение, открывает свой духовный мир. Собственно говоря, еда - основной критерий, по которому различаются типажи корейской мелодрамы. Скажи мне, что и как ты ешь - и я скажу, кто ты.
   Вот несколько примеров наиболее характерных типажей.
   1) "Дружная семья". Непрерывно коллективно чавкает за столом под реплики типа: "Ням-ням, вкусно. Да, тетя всегда вкусно квасит кимчхи. - Как это у тебя так хорошо получается? У меня никогда не получается кимчхи так вкусно. - Ну, ты же знаешь, что я всегда готовлю с душой. В еду надо вкладывать душу (произносится с необыкновенно драматичным нажимом в голосе).
   2) "Семья в раздоре". Каждый надуто ест в своем углу. Причем желательно какую-нибудь дрянь, вроде рамёна или покупного гамбургера. Голодные дети постоянно подбегают к маме и просят поесть. Расстроенная мама посылает их подальше.
   3) "Строгий, но справедливый отец". Поклонник традиционной корейской кухни. Ест обстоятельно с кряхтением и причмокиванием, под содержательный диалог: "Я же говорю - на завтрак надо подавать только кимчхи-ччиге (суп из кимчхи). - Папа, но нельзя же ежедневно есть кимчхи-ччиге. - А я говорю, варите. Это здоровая национальная пища. От нее хорошо работает желудок. А после обеда надо пить зеленый чай. Только зеленый чай, а не кофе. Кофе пить вредно" (произносит свои увещевания громко, убежденно, по-левитановски чеканно).
   4) "Выпендрежный красавчик западного образца, злодей-погубитель главной героини". Не ест здоровой национальной пищи. Водит девушку по дорогим западным ресторанам, где звучит страстная музыка и коварно поигрывает вино в бокалах.
   5) "Героиня в расстроенных чувствах". Не ест ничего, несмотря на уговоры родни и друзей. Уговаривают на протяжении серии ее раз 10, под печальные звуки скрипки, - и, вторя скрипке, она будет со стонами отказываться. Может упасть в обморок от продолжительного голодания на нервной почве. Может напиться так, что ее тут же вывернет наизнанку при выходе из ресторана - идея "вечной женственности" при этом в глазах корейского зрителя нисколько не страдает.
   6) "Энергичный, но недалекий друг (подруга) главного героя (героини)" - противоположность вышеописанному типажу. Введен для того, чтобы оттенить тонкую душевную организацию главного героя. Ест всё подряд, с чавканьем и громким неадекватным смехом.
   7) "Заботливая мать". Ну, с этой вообще всё ясно. Бесконечно бродит по рынкам, что-то режет, парит, мешает в кастрюле, чтобы потом попытаться с маниакальным упорством запихнуть всё приготовленное в домочадцев, особенно в Девушку В Растрепанных Чувствах (как вы догадываетесь, безуспешно).
   8) "Пожилой богач, вышедший из народа". Ест в дорогих ресторанах, но периодически тянет в рот всякую гадость, вроде печеного батата, продаваемого уличным торговцем. Сие странное действие имеет яркую ностальгическую окраску - оно означает, что герой не забыл, откуда он вышел. Поедание батата будет сопровождаться романтической западной песней, слова которой к упомянутому корнеплоду не имеют никакого отношения.
   Все эти и другие персонажи бесконечно едят и обсуждают съеденное, шумно готовят и с надрывом спорят о том, какая пища более здорова... Думаю, читатель уже понял: победное шествие корейской мелодрамы по голубым экранам западного мира - вещь весьма проблематичная.

   ЛЯМУР ПО-КОРЕЙСКИ

   А где же основа основ привычных нам сериалов - Любовь? Есть ли она в корейской мелодраме? Есть-то она есть, но... Уж очень корейская. То есть он любит ее, она любит его, но воссоединиться они не могут. И мешает им не какая-нибудь потусторонняя злодейка Сара, а родные родители. Родители в корейской мелодраме - инстанция высшая и последняя, некая сила природы, действия и решения которой сомнению не подвергаются. Сила эта действует весьма своевольно и прихотливо. Чаще всего упирается и не разрешает нашим героям жениться. Что-нибудь да не понравится родителям в избраннике(це) своего 25-30-летнего дитяти - или нос, или уши, или данные гороскопа, или послужной список двоюродного прадедушки. И тогда прогремит, как гром среди ясного неба, грозное: "Нет! Не разрешаю!". Могут еще и затрещину дать, чтобы быстрее дошло. В ответ герои заливаются слезами величиной с перепелиное яйцо, отказываются от еды, долго гуляют по берегу Хангана на холодном ветру, напиваются в стельку... и сочетаются браком с тем, кого нашли мама с папой.
   Вот тут-то и начинаются их страдания. Потому что на сцену выходит главная баба-яга корейского фольклора всех времен - Ее Величество Злобная Свекровь. Выходит и начинает тиранить бедную героиню, как старослужащий салагу. Чего только не придумывает, чтобы сжить беднягу со света. И редьку заставляет резать правильными пятиугольниками, и кланяться свекру под углом ровно 78 градусов - не больше, не меньше. Невестка всё покорно терпит, заливаясь уже знакомыми нам слезами. От непосильной работы и стресса она в конце концов оказывается на больничной койке под капельницей.

   О КАПЕЛЬНИЦАХ И ПОНОСАХ

   О, эта капельница корейской мелодрамы! Тебя не минует ни один положительный герой. Под капельницей лежат они сами. Под капельницей обязательно оказываются их родители. Корейские режиссеры щедро прописывают капельницу и от сердечных болей, и при выкидышах, и от стрессов, и от поноса. Поносят корейские положительные герои, кстати говоря, удивительно часто. В особо трагические минуты, когда западный герой хватается за сердце, корейский бежит в туалет, откуда вскоре раздаются выразительные звуки. Им будет вторить печальная музыка, а домочадцы - внимать происходящему со скорбными лицами.

   КОРЕЙСКИЙ ХЭППИ-ЭНД

   Поели, поплакали, посидели в туалете, полежали под капельницей... Ну, и чем же сердце успокоится? По закону жанра финал должен быть счастливым. Но счастье, как известно, каждый понимает по-своему. Корейский "счастливый конец" интересен тем, что абсолютно нелогичен. Откуда придет избавление, догадаться невозможно до самой последней серии. Известное правило Чехова о ружье, которое, будучи повешенным на стену в первом акте, должно обязательно выстрелить в последнем, в корейской мелодраме не работает абсолютно. Злобная свекровь вдруг может превратиться в милейшую старушку и сильно облегчить этим жизнь страдающей героине. Постылая жена положительного героя, на протяжении 30 серий здоровая и настырная, как бык, вдруг окажется под пресловутой капельницей, а оттуда, к удовлетворению зрителей, плавно отправится на тот свет, открыв для разлученных влюбленных дорогу к светлому совместному будущему. Богатый надменный красавчик, также ставший на пути наших героев, попадет под машину, и, хотя слеза с перепелиное яйцо всё же скатится со щеки чувствительной девушки по этому поводу, вытирать ее будет уже возлюбленный. Иначе говоря, конфликт в корейской драме разрешается всегда "сверху" и практически никогда не является следствием действий самих героев. Их дело - не действовать, а пассивно и разнообразно страдать. А дело зрителей - оплакивать эти страдания.

   ГРУДЬ ВПЕРЕД, ПОХОДКА ОТ БЕДРА

   Правда, сейчас под воздействием западных идей феминизма ситуация становится не столь однозначной. В последней серии поведение самой главной героини может диаметрально измениться. Покорная невестка, которую на протяжении всего фильма не бьет только ленивый, неожиданно превращается в крутую феминистку и борца за свою свободу и личное достоинство. Голос ее, доныне тихий и жалобный, приобретает визгливые истерические нотки. Ходить девушка начинает такой уверенной походкой, что земля под ней сотрясается. Если раньше машину вела еле-еле, то и дело опуская голову на грудь от расстройства чувств (это на загородном шоссе-то!), то теперь мчится, чуть не сбивая прохожих (нельзя всё же баб за руль пускать, нельзя!). Может врезать кому-то пощечину... А общем, с точки зрения эстетической наша героиня не слишком выигрывает от своего неожиданного перевоплощения - напоминает кота ‹еопольда, принявшего на грудь озверина.
   Смех смехом, а если серьезно, то тенденция эта в корейской мелодраме очень важна. Особенно если учесть, какая огромная масса людей смотрит в Корее эти сериалы и как серьезно их воспринимает. При всей фальшивой условности, при всей дремучей примитивности мелодрамы учтем - героиня, которая нашла в себе силы уйти из дома, где ее подавляли и тиранили, может послужить душевной опорой и примером для какой-нибудь корейской девочки, оказавшейся в той же ситуации (сама ситуация, увы, слишком для Кореи типична). Героиня активная и сильная, не позволяющая себя унижать. Героиня, добивающаяся высот на службе, талантливая и умная... Пусть таких женщин на корейском экране будет побольше. Кто как раз то западное влияние, которое можно только приветствовать.

   ЭРОТИЧЕСКИЕ ПОДУГИ

   Что не скажешь, увы, о другой западной тенденции, которая всё активнее утверждается в корейском кинематографе вообще и в мелодраме в частности. Это - изображение сферы собственно любовных отношений героев. Корейские фильмы, всегда отличавшиеся редким для нашего испорченного времени пуританизмом, включают в себя всё больше элементов эротики. Еще совсем недавно любовь на корейском экране исчерпывалась тем, что герои держались за руки под крики чаек или, как лошади, клали друг другу головы на плечи под печальную музыку. Теперь режиссерам эти художественные приемы кажутся недостаточно выразительными. Героев начинают по поводу и без повода раздевать, сплетать в объятиях, заставляют страстно целоваться и содрогаться в любовных конвульсиях. Умом, конечно, понимаешь, что увлечение "обнаженкой" - это своеобразная детская болезнь, которой неминуемо переболевает любой национальный кинематограф, прежде чем стать зрелым и спокойным. Да и совсем уж крамольных сцен в мелодраме всё же не увидишь. Однако ситуация в корейском кинематографе ухудшается еще и тем, что его нынешняя подростковая гиперсексуальность сочетается с подростковой же неумелостью актеров. Герой так старательно и серьезно вытягивает губы при поцелуе, героиня так хлопает глазами и двигает плечами, тужась изобразить экстаз, что в целом зрелище напоминает пародию и созданию лирического настроения (по крайней мере, у западного зрителя) никак не способствует.
   Причины подобной некомпетентности состоят, видимо, в том, что в Корее, стране всегда бедной и патриархальной, традиционно не сложилась своя эротическая культура (для нее нужны и свобода, и материальный достаток, на худой конец хотя бы теплый климат), и то, что силятся изобразить сегодня на экране корейские актеры, является для них, в общем-то, новинкой, заимствованием из западных фильмов. Так что эротические мотивы, по крайней мере, на данном историческом этапе, к сильным сторонам корейских фильмов не относятся.

   И ВСЁ ЖЕ, И ВСЁ ЖЕ